Книга любви. Часть первая¹ #

Моей дорогой, вечно любимой Женни фон Вестфален

К. Г. Маркс

Берлин 1836

Конец осени

Два неба #

К Женни

По пути в Берлин в карете

[# 335] Леса мелькают
И горы тают,
Их не удержит взгляд.
Они бегут назад.

Едва они, красуясь пышно,
Взнесутся в небо — вмиг,
Бог некий бережно, чуть слышно
Уже сменяет их.

Их удержать — напрасное стремленье,
Влекут нас вдаль неясные виденья.
А душа пуста, холодна
Недовольна вечно она.

На миг лишь сердце ощущает
Блаженство, негу и покой —
И вот уж чудо исчезает,
И сатир смеется злой.

Картины проносятся мимо,
Все неповторимо.
Нас словно несет быстрина морская;
Вкруг плещутся волны, шумя и играя.

Но над суетой бесконечной
Два неба сверкают вечно —
[# 336] Одно вознеслось над нами
Со звездами и облаками,
Другое — в груди, вот тут, —
В нем горе и радость живут.
На верхнем небе звезды сияют,
Горят в ночи и даль освещают.
Но лишь одна всегда горит,
Над бурным морем, над долом блестит.
Другая на миг только вспыхнет,
Потом сиянье затихнет.
Всегда
Эта горит звезда.

В небе внизу — огней кипенье,
Духа всеобщего порожденья,
Как метеоров рой,
Во тьме несутся ночной.

Ушли от творца огни и звуки,
Он человеку отдал их в руки.
Они же пляшут и звучат,
То шепчут нежно, то кричат.

Они ему чуть грудь не разрывают,
В пространство эфира его бросают.
Незнакомый край раскрыли они,
Где жизнь их текла в былые дни.

Ликует от радости, в горе он стонет,
В себе самом он сейчас утонет.
Он так велик, и так он мал,
Тьмой ночи, сияньем эфира он стал.

Это пламя, преходяще-непреходящее,
Солнце рождает кипящее,
Хаос проясняет оно,
Проникая на самое дно.
Оно гармонией стройной
Свет мирит с тенью спокойно.
И Слышна
Высота в нем и глубина.

Над стариной и новью
Блестит — и зовется любовью.
[# 339] И во мне его свет запылал,
Лишь только, Женни, я душу твою узнал.

Лишь только дух и взгляд влюбленный
Коснулись тебя упоенно,
Лишь только мимо меня ты прошла,
Только пищу ты чувствам дала,
Лишь только душа в тебя погрузилась,
Передо мною небо открылось,
В груди огонь, а во взгляде — свет.
И мрака сил уже больше нет.

Верхнее небо стоит всех выше,
Над тучей и громом любовью дышит,
Для нас обоих всегда горит, Эфирным сияньем нас дарит.

Пусть и в сердце небо также прочно пребудет,
В двух душах пусть звуки одни оно будит!
А узы порвешь, да свершится рок:
Пусть поглотит могила меня иль поток!

Утонут оба неба в пучине,
Душа, истекая кровью, остынет.

Ночь #

К Женни

Ночь из мелодий будто соткана,
Разносит их тоску ночная тишина.
С небес они слетают вдохновенно,
Охватывая Вселенную.

Тку рукой, увлеченной мечтаньем,
Из их паутины крылатую ткань я,
Пусть она улетает в духовные дали
И окутает Женничку тонкой вуалью.

Чую, исполненный страсти и радостных чувств,
Как срывается слово со сладостных уст,
Как скрывает кто-то годами
Сердце, избранное богами,

[# 340] Те слова будто песня эфира во мне,
Я порывом души и любви упоен в тишине.
Если же сердце твое сильнее стучит,
Если в воздухе скорбь твоя тихо кружит,

Если боль в твоих глазах
В бурных выльется слезах,
Если на щеках румянец ляжет тих
И синева небес уйдет из глаз твоих,

Если жизни твоей сокровенной,
Что замкнула все тайны Вселенной,
Бремя тяжкое больше не будет стеснять
И оковы его ты сумеешь порвать,

И у темных желаний в сетях
Исчерпаешь тоску ты и страх,
Если станет твой облик прекрасен более,
Просветленный чудесною силою боли,

То хотел бы к тебе я мчать,
Слово смелое лепеча,
Говоря, что тебя лишь одну признаю,
Что огнем тем же самым, что ты, я горю.

Что в груди моей бешеной страстью
У иронии горькой во власти
Та же царствует тайная сила,
Что из глаз твоих слезы точила.

Что судьба нам написана кровью
Наших предков, делами, любовью,
Что исчезнет бесследно страданье,
Если пламя над нами единое встанет.

Я хотел бы тогда слезы вечные лить
И дыханье, и душу с тобою делить,
И склонившись главою на милую грудь,
Я хотел бы навеки блаженно заснуть,

Вместе жизни лишиться
И в дыханье одном раствориться.

Мысль #

К Женни

[# 341] Женни, пусть кружатся сферы
, Солнца и эфира ты светлей.
Пусть миры бранят меня без меры,
Все снесу, останься лишь моей.

Сфер извечных постоянней,
Выше, чем небес дворец,
И прекраснее страны мечтаний,
Глубже моря — ужаса сердец,

Безгранична, бесконечна,
Как ее сам бог создал,
Вновь ее творящий вечно —
Мысль, что образ мне твой дал.

Ты сама та мысль. Но слово
Бедно — можно ли сказать о том,
Что пылает вечно ново
В сердце трепетном моем.

Человеческая гордость #

К Женни²

(См. стр. 494—496)

Последняя песнь певца #

Баллада

Средь полночи глубокой
Стоит седой поэт,
Он сердцем одиноким
Готов объять весь свет.

И на плече усталом
Украсил лиру бант,
Звездою небывалой
На ней горит брильянт.

[# 342] С единственной подругой
Он тихо говорит,
Давно поблекли кудри
, Но взор огнем горит.

В эфире безмятежно
Смеется неба свод.
«Спи!..» — шепчет ветер нежно,
Но сон к нему нейдет.

Как душно в узкой спальне!
И жар в груди повлек
Из тесноты подвальной
Под звездный потолок.

Легли на струны руки,
Прошлись любовно вдоль,
И все сильнее звуки,
И глубже страсть и боль.

«Еще волнуют сердце
Мечтанья юных лет,
И в старость мне не верится,
В душе покоя нет.

Огромный и туманный
Все так же манит мир,
И полон звуков странных
Полуночный эфир.

Скитайся, бард нелепый,
Пока достанет сил,
В могильном только склепе
Угаснет сердца пыл.

Но в глубине сердечной,
Тебе доступный лишь,
Прекрасный, юный, вечный
Ты образ сохранишь.

С упорством безнадежным
Ты гонишься за ним,
Но этот образ нежный,
Как сон, неуловим.

[# 343] Он, вечно ускользая,
Зовет к себе певца,
Скитаньям обрекая
До смертного конца.

Силен и молод прежде,
Теперь ты сед, устал,
Но все идешь в надежде
Настичь свой идеал.

Так, отдыха не зная,
По всей земле иди,
Пока огонь пылает
Божественный в груди.

Своей мечтой исполнен,
Ты должен петь, поэт,
Пока поглотят волны,
Угаснет солнца свет.

Гоним своей судьбою,
Ты вышел в долгий путь,
Твоя мечта с тобою,
Покуда дышит грудь…»

Желанья, боль и муки
Сдавили сердце вмиг, —
Умолкли песни звуки,
Певец седой поник.

И, опершись на лиру
Слабеющей рукой,
Взор обратил к эфиру,
Исполненный тоской.

Вселенная без края
Раскинулась у ног,
А он стоит, страдая,
Величествен, как бог.

И красотой нетленной
Опять стихи звучат,
И звезды во Вселенной,
Заслушавшись, молчат.

[# 344] «Любви далекий образ,
Свет милого лица
В двух случаях лишь может
Предстать глазам певца:

Когда, пронзенный страстью,
Он наслажденье пьет
Или в порыве счастья
Восторженно поет.

Тогда в краю полнощном,
Где лишь алмазы звезд,
Стоит он древом мощным
В чудесном царстве грез.

Бальзам любви целебный
Он пить безмерно рад,
Мерцанием волшебным
Не насладится взгляд.

Но в этом упоенье
Вдруг холодеет кровь,
Душе его мученьем
Становится любовь.

Он видит бесконечность,
Но как ее объять?!
И остается вечно
Надеяться и ждать.

Ведь, словно звезд мерцанье,
Чуть видное с земли,
Любимой очертанья
Теряются вдали.

Не зная постоянства,
Богиня грез моих
Из звездного пространства
Приходит лишь на миг.

И слезы сожаленья
Мне остаются в дар,
Да пенье, только пенье —
Небесный вечный жар.

[# 345] Потоком звуков дивных
Хочу я всколыхнуть
И горные вершины,
И человека грудь.

И, если в восхищенье
Душа умрет, тиха,
Пусть погрузится в пенье,
В гармонию стиха.

И на краю могилы,
Запев в последний раз,
Восславить близость милой
Сумею в этот час…»

Слеза скатилась скупо
Из тусклых глаз певца,
Но, уступая сердцу,
Поет он до конца.

Вновь в тишине эфира
Раздался страстный звук…
Затем умолкла лира
И выпала из рук.

Бледная девушка #

Баллада³

(См. стр. 500—503)

Люцинда #

Баллада

(См. стр. 475—481)

Любовь певца #

К Женни

Вечно, пламенно и нежно
Суждено певцу любить,
Плыть течением мятежным,
Пока может петь и жить.

[# 346] Что однажды опалило
Сердце юное огнем,
Вечной страстью, буйной силой
День и ночь пылает в нем.

Ищет он повсюду это,
Полны им и луг, и лес,
Сны волшебные поэта,
Голубой простор небес.

Только он хранить умеет
В первозданной чистоте
Красоту, что в сердце зреет,
Верность музам и мечте.

Не ему изведать, счастье,
Не ему узнать покой —
Вечно в нем бушуют страсти,
Гонит демон роковой.

Вечность юности прекрасной
И любви дал бог ему,
Ее искры не погаснут,
Прочертив мирскую тьму.

Покорившись божьей воле,
Пренебрег он суетой,
Ради муки, ради боли
Наслажденья красотой.

Полный страстного желанья
И мечты о красоте,
Видит нежное мерцанье
Он в воздушной чистоте.

Лишь к тому оно нисходит,
Чей сердечный пыл глубок,
Кто в скитаньях жизнь проводит,
В чьей груди любовь и бог.

Но коль сердце замирает
Под влияньем сил иных,
Равнодушно ускользает
Красота из сфер земных.

[# 347] И тогда тоскою вечной,
Вечной болью полон свет.
Лишь борьбою бесконечной
Формируется поэт.

Потрясенный страстным чувством,
Он поет, прозревши вдруг,
И становятся искусством
Его сердце, его дух.

Если ж нежная богиня
Вдруг низвергнулась с небес,
И померкнул купол синий,
Во Вселенной свет исчез, —

Мир гармонии, блаженства
Погружается во мрак,
Форм прекрасных совершенство
Разбивается во прах.

И пока в подлунном мире
Я сгораю от страстей,
Женни, ты царишь в эфире
И не быть тебе моей.

Нет тоски моей огромней,
Нет страданиям конца,
Коль полюбишь, Женни, вспомни
Одинокого певца.

Кто надежд питать не смея,
Покорясь своей судьбе,
Лишь тебя любить умеет,
Может петь лишь о тебе.

Как прекрасно упоенье!
Но, борьбою изнурен,
Чем сильнее наслажденье,
Тем сильней страдает он.

И когда мне вдруг предстанет
Женни об руку с другим,
Лира пламенная грянет
О тебе последний гимн.

[# 348] Посреди чужого пира,
В блеске свадебных огней,
Разобьется вдребезг лира
И поэта сердце с ней.

Жалоба невесты дикаря #

Баллада

Идет, печаль скрывая,
По камышам густым:
«Все, что своим звала я,
Не будет уж моим.

Здесь мне была отрадой
Источника струя,
Здесь к шуму водопада
Прислушивалась я.

Здесь серна убегала,
Здесь прыгнула она.
А там она упала,
Стрелою сражена.

Вот дуб — мое владенье,
Он выше всех вокруг.
С густой, могучей тенью,
Он молниям был друг.

Порой я собирала
Здесь ветки и цветки,
Из них себе сплетала
Чудесные венки.

И с сердцем упоенным
Их посвящала я
Всем духам благосклонным; —
Нас любит их семья.

Здесь я в грозу бродила
Средь молний голубых —
Как разгулялись силы
Коварных духов злых!

[# 349] Здесь гордо я смеялась
Со всеми наравне,
Желаньям предавалась
При звездах и луне.

Здесь я свой клад искала,
Таящийся во мгле —
Как говорят, не мало
Сокровищ здесь в земле.

И с вами мне проститься,
Дом отчий, мир друзей —
С венками разлучиться
И с юностью своей!»

Где в мире есть ей место?
Как дни ее горьки!
И падает невеста
На землю от тоски!

Вокруг нее долина,
И камни и гора.
Ее гнетет кручина,
Ей стать рабой пора.

И волосы с рыданьем
Склонила до земли,
Но слышится ворчанье
Старушечье вдали.

Лицо старухи в складках,
Как бы в морских волнах,
Суровая повадка
Внушает людям страх.

Лицо всегда сурово
И сумрачно всегда,
И ласкового слова
Не вымолвят уста.

И с бусами на шее
И с кольцами в ушах
Встает, скалы страшнее,
И гром в ее словах.

[# 350] «Бежать ты не пытайся,
Со мною не шути,
На свадьбу возвращайся,
Строптивость укроти!

Кораллами украшу
Тебя богато я,
И будешь ты всех краше,
Красавица моя.

Тебе я платье сшила
Из нежных трав лесных,
И дымом окурила
Я благовонным их.

Иди! Даров прекрасных
Соседи нанесли.
Звон песен сладкогласных
Ты слышишь там вдали».

Дочь, ужаса не пряча,
Мать молит вновь и вновь,
И говорит ей плача, —
Застыла в сердце кровь:

«Ведь в хижине просторно,
Всем хватит места там!
Зачем же так упорно
Меня гнать нужно вам?

Что есть на свете хуже,
Чем вечно жертвой жить,
Рабыней быть у мужа
И грубому служить?

Олень свободно мчится
По долам и горам,
Летит свободно птица
Навстречу облакам.

Вода спокойно льется,
Каскадами летит,
И в пляске брызг несется,
И среди скал кипит.

[# 351] А где мои дороги?
Куда ни глянь — стена,
Меня забыли боги,
Кем буду спасена?

Коль зверя убиваем,
Он прыгает, ревет,
Коня мы укрощаем —
Он на дыбы встает.

Срубаем дуб — он глухо
На землю, вниз, летит,
И словно голос духа
Из недр его звучит.

А я, чей предок, верно,
Был некий дух благой,
Страдаю беспримерно,
Должна я стать рабой!

Печали нет предела —
Отдать я все должна —
И трепетное тело
И грудь, что так полна.

Не будет мне дыханье
Мое принадлежать,
Как жертва на закланье,
Так буду я дрожать.

Что жадно я искала
И все, что я нашла,
Теперь я потеряла,
Для вас я умерла.

Я убегу со зверем,
Где море бьет в гранит,
К утесам и пещерам,
Где страх из нор глядит!

Я так люблю наш милый
Уютный уголок,
А брак грозит могилой —
Как мой удел жесток».

[# 352] В сердце матери сверкает
Память отошедших лет,
Словно солнце изливает
На нее свой кроткий свет.

«Будешь слушать вечерами
Про супруга своего,
Как сражался он с врагами,
Не страшился ничего.

Будешь милых деток нежить
Скоро у своей груди,
Будешь с ними сердце тешить
Их ласкать — все впереди».

«Нет! Какая же мне сладость
Будет от его побед —
Ведь потом вкусит он радость
От моей тоски и бед.

Будет бить моих малюток
В озлобленье, дик и яр,
От меня еще ждать шуток
В благодарность за удар».

Но старухой злоба снова
Овладела, и она
Вновь глядит на дочь сурово,
Бесконечно холодна.

«Что, себя ты мнишь всех лучше,
Выше женщины любой?
Нет, ты тоже то получишь,
Что всем нам дано судьбой!

Сделай то, чего хочу я,
Иль, упорства не любя,
За косы поволоку я
К Дереву пиров тебя».

«Что ж! Смирюсь с моим уделом,
В дом проклятья пусть ведут!»
И она дрожит всем телом,
Дыбом волосы встают.

[# 353] Падает она без силы,
Вопль безумный издает,
А потом встает уныло,
К месту радости идет.

Небо блещет в отдаленье,
Горы гордостью полны,
Нет у них людских мучений,
От забот удалены.

Почки расцвели прекрасно,
В мире все, как быть должно;
Лишь одна душа несчастна,
Сердце смолкло лишь одно.

Вечер прощания #

К Женни

I #

Они проплывали пред нами,
Как любо им было играть!
Исчезали миры пред глазами,
Появлялись в блеске опять.

А нам уходить не хотелось
С холма под сводом небес,
Нам там дышалось и пелось,
В душе — предвкушенье чудес.

Звездное небо смеялось,
Но мы не видали его,
Ведь в нас самих загоралось
Дивных огней волшебство.

Стены вокруг и зданья
Уходили во тьму, назад.
Ведь выше всего мирозданья
Был ясный, бездонный взгляд.

Я был погружен так глубоко
В созерцанье твоей красоты,
[# 354] Предо мной так чудесно-высоко
Рисовались твои черты.

Слова мы друг другу шептали
Чуть слышно, тихо, тайком,
Но в нас они громко звучали,
Как будто небесный гром.

Но звукам тем невозможно
Передать было нашу суть,
Что мыслью глубокой, тревожной
Переполнила нашу грудь.

И звуков любых яснее
Говорило пожатье рук,
Твой бездонный взгляд, пламенея,
Был прекрасней всего вокруг.

II #

Другие могли веселиться
С вечной жаждой веселья в крови,
Наша жажда могла утолиться
Только новой клятвой любви.

Ты мне вручила тихонько
Прядь твоих темных волос,
Кольцом сплетенную тонко —
С любовью искусство сплелось.

Под ней завитками тугими,
Что тесно так сплетены,
Стоит — как любовь — твое имя,
Как призыв из лучшей страны.

В нем ангелов слышу дыханье,
И кротость оно таит,
Я слышу богов в нем воззванье,
В нем эфирное царство горит.

Оно таится стыдливо
В рамке темных кудрей твоих,
И любовь в нем, и песни — диво,
В книгах ты не опишешь таких,

[# 355] Никогда не читал так много
Я всего на одном листке,
Исчезла боль и тревога,
Как от музыки, что вдалеке.

Напрасно в книги, как в море,
Погружался я — в них тщета,
В сердце было по-прежнему горе,
И царила в душе пустота.

Вот книга всех чудесней,
И я нашел ее,
Исцелило мои болезни,
Женни, имя только твое,

III #

Я локон твой, Женни, целую,
Едва просыпаюсь я,
На сердце его держу я
И ночью, в час забытья,

Он сладкие сны выводит
Из души, лишенной тревог,
Они в просторы выходят,
Что дал тебе некий бог,

И если замолкнут песни
И покажется мгла впереди —
Я коснусь лишь его — и чудесной
Цитры звук раздастся в груди.

Вкруг меня духов сонм певучий
Заведет любви хоровод,
И мелодиям новым научит,
И венок цветов расцветет.

Ах, до смерти я мог бы глазами,
Пока музыка будет звучать,
Впивать в себя это пламя
И душу со словом сливать.

Ты в этих песнях звучала,
Дыханье твое было в них,
[# 356] В тебе их конец и начало,
Жила ты в них каждый миг.

Туманное лишь стремленье
Я чувствовал прежде в глуши,
Но было смутным томленье
Чего-то хотевшей души.

Ты свет зажгла мне ясный,
И я не блуждаю во мгле,
Жизнь стала светлей и прекрасней,
Ты — солнца мне луч на земле.

IV #

Тебе дал я цветы живые,
Как я завидую им —
Они горят, огневые,
Над самым сердцем твоим.

Они отражают любовно,
Богиня, твое существо,
Их краса — твой облик духовный,
И все обаянье его.

И погибнут они безмятежно
На груди твоей в сладкий миг,
Ах, мне бы, обняв нежно,
Погибнуть в объятьях твоих.

Но мои мечты бесполезны,
И не взглянешь ты на цветы;
Из души твоей я исчезну,
Мне не видеть твоей доброты.

И все, что душе мечталось —
Лишь мираж, будоражащий кровь,
От меня ты в душе отказалась,
Оказалась обманом любовь.

На миг только жар сердечный,
На миг ощутила ты.
Себя не связала навечно —
О высшем твои мечты.

[# 357] В своей кротости ты не хотела
Охлаждать влюбленного пыл,
В огне его сердце горело —
Тот огонь и тебя охватил.

Но когда от тебя удалился,
Кем душа на миг увлеклась,
Его образ туманом покрылся,
Порвалась непрочная связь.

V #

Уже двенадцать пробило,
К твоим кудрям я приник,
Я сжал тебя с нежной силой,
То был незабвенный миг.

На месте священном этом —
Там духи вели хоровод —
Все было залито светом
И ночью был солнца восход.

Любви покорная власти,
Ко мне повернулась ты,
Я грудью вдыхал свое счастье,
Светились твои черты.

Глаза широко открыты,
Была ты нежна и горда,
Любовь и печаль в тебе слиты,
Ты была сама красота.

И ночь исчезла в смятенье,
Просторы, как днем, расцвели,
И я увидал в изумленье
Золотую поэму земли.

Когда-то я видел все это,
Мечты меня нес поток,
Но флером все было одето,
Что видел, понять я не мог.

[# 358] Мое наградилось терпенье,
Я с истиной наедине.
Туманные прежде виденья,
Вы стали жизнью вполне.

И вечно-прекрасное встало
Предо мной, всех чар светлей,
Поэзией музыка стала,
Видел я небеса на земле.

VI #

К высочайшему я стремился,
Жизнь влекла меня, как волшебство,
От сует я душой отвратился,
Я мечтал увидать божество.

Я искал его в царстве мыслей,
Средь далеких фантазий и грез,
В небесах, где звезды повисли,
И в дыхании теплом роз.

Но горячего сердца стремленья
Они не могли утолить,
Где нет теплого сердцебиенья,
Там мечты потеряна нить.

А теперь предо мной она блещет
В сиянье своей высоты,
От муки счастья трепещет
Душа, видя лик красоты.

Тебя обнимал я безмолвно,
Чтобы клад не отдать никому,
А сердце огня было полно,
И было так сладко ему.

С тобою я мог пробиться
На край света, где, без лица,
Горою Ничто взгромоздится,
Некий бог леденит сердца.

[# 359] Но ах! Мы уже перед гранью,
Что ревниво тебя заберет,
Меж душами, молнией раня,
Разлука, грозя, встает.

Еще раз обнял тебя я,
Сжал руку твою — и тогда
Захлопнулась дверь глухая,
Меж нами земля и вода.

Истерзанная #

Баллада⁴

(См. стр. 491—493)

Заключительные сонеты #

К Женни

I #

Возьми же песни, что, робея,
Любовь к твоим ногам кладет,
Душа горит в них, пламенея,
И пламя лире отдает.

Когда их отзвук, не слабея,
В душе твоей ответ найдет
И сердце застучит сильнее,
Почуяв звуков тех полет, —

Ко мне твой отклик донесется
Из далей радостных твоих,
И буду я смелей бороться,
И песнь мою туман не спрячет,
Отважней загремит мой стих,
Но лира от тоски заплачет.

II #

[# 360] Мне слава не нужна земная,
Что мчится гордо над землей,
А побежденные, рыдая,
Ее возносят над собой.

Лишь взгляд твой, что горит, сверкая,
И сердца пламень огневой,
И слезы, что, стихам внимая,
Ты пролила — вот светоч мой.

Когда б в моей то было власти,
Я душу б вылил в лирный звук,
Пред смертью знал бы, что я мастер —
Когда б — иного мне не надо —
Я песней радости и мук
Тебя смягчил — вот мне награда.

III #

Летать листки способны эти.
Им лечь к твоим ногам дано.
Мне — лишь мечтам и горю в сети
Попасть разрешено.

Одно у мысли на примете —
Идти путем отваги. Но,
Стремясь лишь к высшему на свете,
Страданье вижу я одно.

Когда меня из далей примет
Тот милый дом, мечты приют,
Тебя уже супруг обнимет
В блаженстве, в упоенье…
И молньей предо мной сверкнут
Отчаянье… забвенье.

IV #

Прости, когда признанье это,
Души горящей тихий стон,
Произнесут уста поэта,
Что вечной страстью опален.

[# 361] Я не могу уйти от света,
С кем, как с самим собой, сроднен,
И мне иного нет завета,
Как петь любовь — в ней мой закон.

Мечтою высоко взлечу я,
И все ж ты выше вознеслась.
Но ах! Одних лишь слез хочу я,
Хочу, чтоб слух ты преклонила,
Певцу дав радость хоть на час —
И пусть его берет могила.

Карл Маркс

Написано К. Марксом в середине октября — начале ноября 1836 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

Примечания #