Муниципальная реформа и «Kölnische Zeitung»¹ #

[# 248] Кёльн, 7 ноября. При рассмотрении вопроса о муниципальной реформе мы не сочли уместным принять во внимание то, что опубликовано об этом в провинциальных газетах и особенно в «Kölnische Zeitung». Мы легко избежим упреков в этом, если покажем на одном примере приблизительную силу суждения тех, кто пожелал взять под свою защиту разделение городских и сельских общин.

В приложении к № 309 «Kölnische Zeitung» под рубрикой «Резюме»² приводятся авторитетные мнения «за» и «против» упомянутого разделения. В числе прочих курьезов встречаются такие доводы против разделения, как «некоторые газетные статьи», и в пользу разделения — «равным образом газетные статьи», подобно тому как появились газетные статьи также и в защиту цензуры. Во всяком случае мы должны с величайшей похвалой упомянуть то благоговение, благодаря которому статью считают доводом уже потому, что она является газетной статьей, — упомянуть это благоговение, рассматривая его как признание газетной прессы, хотя и весьма некритическое, но несмотря на свой комический вид, все же не часто встречающееся признание. Однако столь похвальное беспристрастие отсутствует при сопоставлении двух других авторитетных мнений за и против разделения городских и сельских общин. Сообщается, что против этого разделения был ландтаг 1833 года, который к тому же еще находился под влиянием одной энергичной личности, посему, следовательно, против разделения была только эта одна личность, а за разделение высказался весь ландтаг 1827 г. за исключением одного голоса. Однако дражайшее [# 249] «Резюме», если весь ландтаг 1833 г. значит лишь столько же, сколько одна личность, за которой он следовал, то разве исключено, что ландтаг 1827 г. значит не больше, чем тот один голос, против которого он выступал. И как вообще столь колеблющийся, столь несамостоятельный ландтаг остается еще авторитетом!³ Если затем петиции из Кёльна, Ахена и Кобленца приводятся в качестве петиций в пользу разделения городских и сельских общин, поскольку эти петиции ограничиваются пределами Кёльна, Ахена и Кобленца, то в лучшем случае этим была бы доказана лишь ограниченность этих петиций, но отнюдь не их разумность. Однако хотя эти города в первоначальной спешке мало постигли общий характер вопроса и в недостаточной степени приняли во внимание интересы всей провинции, они в столь же малой степени противопоставили свою особую реформу общей реформе. Города подавали петиции только в своих интересах, но отнюдь не против всей провинции⁴. Комическая беспристрастность «Резюме» нас восхитила уже в своей начальной части и, даже если оно не остается верным этому на всем протяжении, а, как мы только что услышали, не может обойтись без того, чтобы походя не пускаться на маленькие преднамеренные хитрости, то в заключительной части этот комизм и это беспристрастие вновь победоносно восстанавливаются. Сообщается, что за разделение города и деревни выступали также

«прочие города Рейнской провинции, содержание петиций которых неизвестно, но требования которых могли быть, конечно, только требованиями для себя, так как отдельный населенный пункт не может быть рупором целой провинции».

Итак, не только некая газетная статья вообще является авторитетным мнением, но даже некое безусловно заурядное «конечно, только» дает разгадку неизвестного содержания петиций прочих городов. То, что этот пророк, который зовется «конечно, только», оказывается лжепророком, доказывает петиция города Трира⁵. В заключительных словах «Резюме» наружу выступает то внутреннее основание, которое составляет подлинное жизненное основание требования разделения города и деревни. Хотят отделить не только город от деревни, хотят отделить отдельные города друг от друга и от провинции, хотят отделить провинцию от ее собственного разума. Отдельный населенный пункт не может-де быть рупором целой провинции! Верно, отдельный населенный пункт не должен целиком быть рупором, но он должен быть частью этого рупора, а, следовательно, в своих пределах рупором целого и всеобщего [# 250] интереса. И разве такое мнение не упраздняет всякую возможность даже отдельного городского муниципального устройства? Если отдельный населенный пункт не может быть рупором целой провинции, то разве отдельный горожанин может быть рупором целого города? Требование этого горожанина, как следует из вышеприведенного рассуждения, может поэтому быть только требованием для себя, но не для целого города, а так как целый город состоит только из отдельных горожан, то выходит, что нельзя требовать ничего общегородского. «Резюме» приходит в конечном счете к тому, к чему вообще должно, если быть последовательным, привести разделение города и деревни: делает невозможным не только город, не только провинцию, но даже само государство. Уж если утверждать частное как враждебную противоположность всеобщему, то неизбежно придешь к тому, чтобы заставить все политические и социальные формы исчезнуть перед крайним безраздельным партикуляризмом, перед отдельным индивидом с его физическими вожделениями и целями. Те войска, которые «Резюме» заставляет выступить в поход в свою защиту, подобны, за немногими исключениями, рекрутам Фальстафа. Они годны лишь на то, чтобы заполнить ров трупами мыслей⁶. Довольно же заниматься ремеслом могильщика!

В заключение одно благожелательное замечание в адрес «Kölnische Zeitung». В первый раз в ее передовую статью вкралось чувство скромности и неуверенности в своих силах⁷, хотя в прочих случаях ее передовицы имеют обыкновение с авторитетным видом распространяться de omnibus rebus et de quibusdam aliis⁸. Не в первый раз, но в данном случае, пожалуй, раз и навсегда «Kölnische Zeitung» может убедиться в несостоятельности своего редакционного принципа. Так как всех сотрудников, не требующих гонорара, встречают с распростертыми объятиями, то достаточно, чтобы нашлось несколько охочих до писания рук, приводимых в движение посредственной головой, и будет выражено в фальсифицированном виде общественное мнение. Если бросить взгляд на столбцы «Kölnische Zeitung», то можно полагать, что в Рейнской провинции преобладает мнение в пользу разделения города и деревни. Если бросить взгляд на Рейнскую провинцию, то можно полагать, что в «Kölnische Zeitung» Рейнская провинция не преобладает.

[# 251] Кёльн, 11 ноября. Наш призыв к рейнским «провинциальным газетам» по вопросу о муниципальной реформе⁹ не остался безрезультатным. «Kölnische Zeitung» сочла себя обязанной пролить в своем номере от 11 ноября мнимый свет вместо обычного полумрака и, хотя с нескрываемым неудовольствием, с нерешительностью и оговорками, с подозрительными оглядками назад, с умышленной двусмысленностью признать равноправие города и деревни¹⁰. Сегодня мы еще раз воспользуемся случаем, чтобы довести до сознания «Kölnische Zeitung» ее состояние духа, и не хотим отказаться от приятной, хотя и фантастической надежды на то, что она оставит свою точку зрения, как только осознает свою точку зрения.

«Впрочем, — заканчивает «Kölnische Zeitung» свою сегодняшнюю статью, — что касается вопроса о муниципальном устройстве, привлекающего к себе в столь высокой степени всеобщий интерес, то редакция «Kölnische Zeitung» считает нужным заявить, что она также и в этом отношении придерживается принципа равноправия, но что она считает своим долгом предоставить как можно более широкий простор дискуссии о формах, в которых можно достигнуть улучшения тех отношений, которые в настоящее время являются совершенно несвободными и признаются всеми партиями как не могущие быть долее терпимыми».

До сих пор «Kölnische Zeitung» не поместила ни единой статьи о тех формах, в которых следует провести муниципальную реформу, строго придерживаясь принципа равноправия. Поэтому мы не могли бороться с противником, которого не существовало. Или «Kölnische Zeitung» считает «разделение города и деревни», — разделение, которое в ряде ее статей предлагалось законодательно сконструировать посредством раздельного муниципального устройства, — также одной из тех форм, в которых кристаллизуется принцип равноправия? Не считает ли она такое фиксированное неравноправие некоей формой равноправия? Сражение на столбцах «Kölnische Zeitung» разворачивалось не из-за различных форм одного и того же принципа, а скорее из-за различия самого принципа, и, если мы станем рассматривать статьи «Kölnische Zeitung», согласно предложению самой «Kölnische Zeitung», только как предметы¹¹, т. е. по их численной массе, то окажется, что большинство солдат в этом сражении принадлежало к стану противников равенства. Мы говорили «Kölnische Zeitung»: будьте честны, не фальсифицируйте выражение общественного мнения, исполните призвание рейнской газеты выражать дух Рейнской про[# 252]винции, отвлекитесь от личных соображений, закройте по жизненно важному вопросу провинции доступ на ваши столбцы всем индивидуальным мнениям, которые страдают той слабостью, что хотят утвердить некую особую позицию в противовес воле народа! И как же отвечает «Kölnische Zeitung»!

Она находит «уместным» воздать должное принципу равноправия в отношении муниципальной реформы. Это «нахождение уместным» найдут весьма благоразумным по отношению к Рейнской провинции и вовсе не будут рассматривать просто как доказательство силы изобретательного мышления «Kölnische Zeitung». Наряду с этим умеренным возданием должного духу провинции «Kölnische Zeitung» считает своим «долгом» предоставлять как можно более широкий простор дискуссии о «формах» муниципальной реформы, под каковыми формами она понимает также и формы «неравенства». Подобное «радение о долге» найдут уместным с точки зрения, вытекающей из ее частных интересов и частных соображений, как ни неуместна эта точка зрения сама по себе. Чтобы закрыть всякую лазейку для «Kölnische Zeitung», которая прячется за различие формы и содержания, мы ставим категорический вопрос: считает ли она неравенство города и деревни, законодательно зафиксированное посредством раздельного муниципального устройства, некоей «формой» равноправия и рассчитывает ли также впредь предоставлять свои столбцы для подобных утверждений под видом простого вопроса формы? Завтра мы вернемся к рассматриваемой нами статье «Kölnische Zeitung».

Кёльн, 12 ноября. Статья в № 314 «Rheinische Zeitung», которая касается (употребляя для начала элегантное, типичное для «Kölnische Zeitung» словосочетание¹²) привлекающего к себе в столь высокой степени интерес вопроса о муниципальном устройстве, является не чем иным, как avant-propos¹³ к подробному, продолжающемуся на страницах приложения к нашей газете освещению проблемы равенства муниципального устройства для города и деревни¹⁴. Свою ссылку на это, т. е. на самую суть дела, «Kölnische Zeitung» начинает словом «впрочем», подобно тому как на празднике ремесленников ouvrier¹⁵ начинает свою речь словами «вообще говоря», что, [# 253] однако, отнюдь не должно умалять заслуги «Kölnische Zeitung» по части оригинальности, так как мы готовы всегда признать столь же своеобразное, сколь и похвальное обыкновение этой газеты при рассмотрении вопроса, представляющего всеобщий интерес, касаться «впрочем» также и «самой сути дела». Этому методу рассмотрения, отличающемуся известной преднамеренностью, свойственна поразительно изворотливая способность плести редкостные небылицы и придавать им в глазах третьих лиц даже видимость правдоподобного истолкования сути дела.

Так, «Kölnische Zeitung» начинает рассматриваемую нами статью от 11 ноября с анекдота о том, что «соседняя газета», а именно «Rheinische Zeitung», призывает «все рейнские провинциальные газеты сообща энергично выступить против якобы исходящей из Берлина угрозы равноправию городских и сельских общин» и выдвигает общий лозунг: «равенство для всех, для горожан и крестьян». «Kölnische Zeitung» объявляет себя готовой присоединиться к этому лозунгу,

«если под равенством понимается не безумная мечта коммунистов, а, как мы предполагаем, единственно возможное равенство, равенство прав».

Этот лукавый намек на коммунистические мечтания был бы немыслим и равным образом отпала бы необходимость в великодушном предположении о нашей некоммунистической тенденции, если бы «Kölnische Zeitung» начала свое сообщение с самой сути дела, с факта: «Rheinische Zeitung» требует равного муниципального устройства для города и деревни и при этом определенным образом обозначает это равенство в приводимой статье как «равноправие городских и сельских общин». Но если в глазах «Kölnische Zeitung» это равенство выглядит чуть ли не коммунистическим безумием, то ее следует просто отослать к ее же собственному вероучению, начинающемуся катоновским: «Ceterum»¹⁶.

Смехотворного намека на коммунистические мечтания оказывается еще недостаточно, «Kölnische Zeitung» считает нужным связать с исповеданием равноправия некое другое исповедание.

«Однако надо признаться, — говорит она, — что мы никоим образом не можем разделить опасение насчет того, будто мудрое правительство Фридриха-Вильгельма IV проявляет намерение нарушить рейнское равноправие. Прежде чем мы убедимся в этом, нам непременно должны быть представлены факты, а не те утверждения, относительно которых мы надеемся, что они лишены всякого основания».

[# 254] Прибегая к этой неуклюжей и подлой инсинуации, которая приписывает нам опасения насчет некоего преднамеренного покушения на рейнское равноправие мудрого правительства Фридриха-Вильгельма IV и распространение оных опасений, «Kölnische Zeitung» переходит из области аргументов в область подозрения и доноса. Она снова убеждает нас в том, что бессилие ума пытается в конечном счете подкрепить себя бессилием характера, пустым безрассудством деморализации. На чем основывается эта инсинуация «Kölnische Zeitung»? Мы сообщили, согласно берлинским известиям, что рейнским депутатам центральных комиссий представлен проект муниципального устройства, который не признает равенства города и деревни¹⁷; на этот случай мы рекомендовали рейнской прессе энергично стоять за истину.

Если правительство представляет рейнским депутатам на рассмотрение проект такого муниципального устройства, которое разделяет город и деревню, то уже из этого простого факта следует, что правительство далеко от всякой скрытой преднамеренности, а скорее полностью убеждено в том, что таким разделением рейнское равноправие не нарушается. Если рейнская пресса, этот глас Рейнской провинции, убеждена в противоположном мнении провинции, то вывод из этого столь же прост: она должна доказывать, что одинаковое муниципальное устройство для города и деревни является необходимым следствием рейнского равноправия; а разве не является обязанностью прессы по отношению к правительству не только высказывать убеждение народа, не принимая во внимание особого мнения отдельных индивидов, но также и доказывать разумность этого убеждения по существу?

Наконец, более чем непристойно со стороны «Kölnische Zeitung» вовлекать в подобные споры высочайшую особу его величества. Поистине требуется минимум ума и максимум беспринципности, чтобы в чисто монархическом государстве сделать невозможной всякую политическую дискуссию посредством простого и легкого маневра, — путем абстрагирования от действительного содержания дискуссии, ограничения вопроса личным отношением к монарху и превращения таким образом любых дебатов, по существу дела, в дебаты о доверии. Мы выразили надежду на то, что все рейнские газеты будут представлять мнение Рейнской провинции, поскольку питаем непоколебимое убеждение в том, что его величество не откажется признать большого значения всеобщего мнения Рейнской провинции, даже если наши берлинские известия окажутся обоснованными, сомневаться в чем у нас нет повода, и даже если рейнские [# 255] депутаты одобрят разделение города и деревни. В последнем, кажется, вряд ли можно усомниться, тем более, что как только что доказали статьи «Kölnische Zeitung», не все жители Рейнской провинции понимают и разделяют убеждение огромного, подавляющего большинства ее населения.

«Rheinische Zeitung» выдвинула лозунг равноправия города и деревни, a «Kölnische Zeitung» принимает этот лозунг с тем осторожным условием, что мы под «равноправием» понимаем равенство прав, а не коммунистическое мечтание. «Rheinische Zeitung» сопроводила берлинские известия апелляцией к убеждениям рейнских газет, a «Kölnische Zeitung» доносит на нее за подозрения насчет намерений его величества. «Rheinische Zeitung» призвала различные редакции наших провинциальных газет пожертвовать индивидуальными соображениями и предвзятыми мнениями ради отечества, a «Kölnische Zeitung» приводит некое сухое, лишенное всякого основания признание равноправия города и деревни, признание, формальное достоинство которого она сама снова упраздняет тем, что объявляет «разделение» города и деревни некоей «формой» равноправия. Можно ли писать более нелогичным, бесхарактерным и жалким образом? Можно ли более явственно провозглашать устами свободу, а сердцем несвободу? Но «Kölnische Zeitung» знает шекспировское изречение:

«Да, сэр. Быть честным — по нашим временам, значит быть единственным из десяти тысяч»¹⁸.

И «Kölnische Zeitung» не поддалась искушению быть этим одним из десяти тысяч.

В заключение еще несколько слов о «разделении города и деревни». Даже независимо от общих доводов, закон может быть только идеальным, сознательным отражением действительности, теоретическим самообособившимся выражением практических жизненных сил. В Рейнской провинции город и деревня в действительности не разделены. Стало быть, закон не может декретировать этого разделения, не декретируя своей собственной ничтожности.

Написано К. Марксом 7—12 ноября 1842 г.

Напечатано в «Rheinische Zeitung» №№ 312, 316 и 317; 8, 12 и 13 ноября 1842 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Примечания #